Русскость как основание бытия российской цивилизации

А.И.Субетто

Russianness as the basis of existence of the Russian civilization

A.I.Subetto

В данной работе раскрываеся важнейшее положение философии истории России, которое было сформулировано впервые в монографии автора «Основания и императивы стратегии развития России в XXI веке» (2005): русскость – основание бытия России, «стержень» в «движении» оснований логики истории России, при этом под русскостью понимается триадическое единство русской культуры, русского языка и русской философии, включая русский космизм и холизм, перетекающий в ноосферизм XXI века

In this paper, the security and sensitivity of the Philosophy of History of Russia, which was formulated for the first time in the book's "Foundations and the imperatives of Russia's development strategy in the XXI Century" (2005): Russianness - the basis of life in Russia, "rod" in the "movement" base logic of Russian history, with a mean Russianness triadic unity of Russian culture, Russian language and philosophy, including the Russian Space Art and holism flowing in noosferizm XXI century

«Русский лад» – это русский строй мысли, духовно-нравственных и социальных основ бытия русского народа, своеобразная форма выражения социогенетического кода бытия и логики истории России, как самостоятельной цивилизации. И это не случайно. Это есть следствие, вытекающее из созидательно-цивилизационно-исторической роли русского народа в семействе народов, составляющих этническую субстанцию [3] российского общества.

В данной работе раскрываеся важнейшее положение философии истории России, которое было сформулировано впервые в монографии автора «Основания и императивы стратегии развития России в XXI веке» (2005): русскость – основание бытия России, «стержень» в «движении» оснований логики истории России, при этом под русскостью понимается триадическое единство русской культуры, русского языка и русской философии, включая русский космизм и холизм, перетекающий в ноосферизм XXI века [1, 2].

Русский народ явился системогенетическим фактором в становлении российской государственности.

Исторические истоки такой функции русской нации или русского этноса в этногенезе российского суперэтноса (по Л. Н. Гумилеву) –  и в логике становления российской государственности, и в логике становления и развития русского языка, и в логике становления российской культуры, – в глубокой древности, возможно в арийско-русской гипотезе происхождения индоевропейского семейства народов и языков на территории «российской Евразии».

Называют разные места арийско-русского генезиса: Северный Урал, Якутию, Кольский полуостров, юг Украины, Южный Урал, Алтай, Новгородскую область. Для примера можно назвать такие работы как: Г. С. Гриневич «Праславянская письменность. Результат дешифровки» (1993); В. Кондыба, П. Золин «История идеологии русского народа» (1997), «Реальная история России. Истоки русской духовности» (1997); В. Кондыба «История русской империи» (1997); С. Лесной «Откуда ты, Русь?» (1995); В. М. Губарев «Предыстория Руси», ч. I и II (1994); «Русские веды» под редакцией И. Г. Асанова (1992); Г. В. Носовский, А. Т. Фоменко «Русь и Рим» (1997); Ю.Шилов «Путь ариев в романах, документах и хрониках» (1996); И. Н. Вязинин «Старая Русса в истории России» (1994); А. Ананьев «Призвание Рюриковичей или тысячелетняя загадка России» (1996); и др. Отметим, что на существование древней истории «Руси до Руси» (если воспользоваться этой метафорой П. М. Золина) указывал М. В. Ломоносов, резко выступая против норманской гипотезы происхождения российского государства Мюллера.

Русский язык, как «материя» русской культуры, представляет собой жемчужину среди языков мира. Очевидно, он  и есть наиболее древний язык в семействе индоевропейских языков, подтверждая гипотезу о древности народа, говорящем на русском языке. Об этом говорит особая близость русского языка к санскриту, подтверждаемая многими филологическими исследованиями. Особую близость к санскриту демонстрирует вологодский диалект русского языка, в котором сохранились наиболее древние «слои» его эволюции.

Русский язык и русская культура в последние 150 лет породили русскую философию, которая не ушла в небытие, как некоторые считают, а активно развивается.

В фундаменте русской философии лежит как особое ее основание, и основание всей русской культуры, русский космизм, генезис которого по нашей оценке не замыкается только рамками второй половины XIX века (здесь проявляется отличие нашего взгляда на явление русского космизма  от традиционного, в соответствии с которым русский космизм начинается с творчества Н. Ф. Федорова), а уходит в глубину веков, на несколько тысячелетий до нашей эры и эти «космическо-мировоззренческие, духовные токи» прослеживаются и в «Русских Ведах», и в «Слове о полку Игореве», и в других древних литературных памятниках Древней Руси [4].

Именно «русский космос» впитал в себя «Большое пространство» и «Большое время» («большой хронотоп», если воспользоваться понятием «хронотопа» М. М. Бахтина), определил особенности русского Духа и русской души, открытой всему миру. И именно это свойство русского Духа и русской души определило народообъединяющую функцию русского языка и русской культуры на «евразийском континенте».

Поэтому не случайно «планы» по расчленению России со стороны ее геополитических противников, мондиалистских сил подразумевают в первую очередь «удары», направленные на разрушение духовности русского народа, и его русского языка [4, 7].

Отметим, что выдающаяся флексивность русского языка обусловлена его функционированием  на протяжении многих тысяч лет в «большом пространстве», в котором растянуты коммуникации языкового общения, потребовавшие развитой синонимии и онтонимии, развитой системы падежных форм, приставок, окончаний, наречий, вспомогательных частей, которая бы обеспечивала сохранение большого объема передаваемой информации на «длинных» расстояниях.

Русскость российской цивилизации представлена русской культурой, несущим «остовом» ее духовных начал.

Русская культура несет в себе синтез европейского и азиатского начал. Как и любое «целое», евразийский синтез русской культуры развертывается в исторической логике в форме «бегущей волны» доминант то Запада, то Востока.

Одновременно этот синтез предстает как пространство диалога культур внутри «российского пространства», диалог русской культуры и культур всех народов России. «В пространстве Евразии,  – по оценке А.С.Панарина, –  русская культура, несомненно, играла роль культуры-донора, питающей энергией новаций и модернизации. Но это только одна сторона проблемы евразийского цивилизационного синтеза. Вторая, менее исследованная, касается того, что дал внутренний Восток России, каков его вклад в совместное цивилизационное строительство. В этом контексте весьма многозначительной и продуктивной оказывается та самокритика русской культуры, ознаменованная активным обращением к тюркскому, а также христианскому Востоку, с которой выступали у нас блестящие представители романтизма во главе с Лермонтовым, затем – носители христианско-мистического реформаторства (от Гоголя до Мережковского), русские консерваторы (К. Леонтьев), символисты как венец культуры серебряного века и, наконец, евразийцы 20-х годов» [8].

Соборность по А.С.Хомякову снимает противоречие  между свободой и единством, она предстает как синтез свободы и органичности, соборность как бы снимает противоречие, характерное для Запада: между «атомизированностью» и коллективизмом, общинностью [1, 4]. Одновременно «соборность» по С. С. Хоружему подчеркивает синергийность общественного начала в русской рефлексии. «Синергирующее общество порождает синергирующего человека», и наоборот [9]. Человек свободен тогда, когда он синергиен, т.е. общественен, когда он чувствует себя частью целого, находится в духовном и социальном резонансе с «целым» –  обществом. Здесь мы снова наблюдаем разворачиваемую общинную контекстность оснований российской цивилизации.

Русскость российской цивилизации, русская идея проявляется в особом, священном отношении к земле, которое предстает как мать-кормилица. «Холодность» российской цивилизации отразилась в низкой продуктивности земли. Поэтому русский народ своим потом «кормил» землю, чтобы она кормила его, и поливал своей кровью, защищая ее от многочисленных врагов, зарившихся на русскую землю.

Глеб Иванович Успенский, великий русский классик, все чаще забываемый нынешними образовательными программами в средней и высшей школах, в талантливейшем очерке «Власть земли» [10, с. 115 - 122] отмечал, что «огромнейшая масса русского народа до тех пор и терпелива и могуча в несчастиях, до тех пор молода душою, мужественно - исльна и детски-кротка – словом, народ, который держит на своих плечах всех и вся…, покуда над ним царит власть земли, покуда в самом корне его существования лежит невозможность «ослушания ее повелений…» [10, с. 115]. Назовем эту «власть земли» российско-цивилизационным императивом власти земли. Этот «императив» хорошо передает былина о Святогоре-богатыре и мужике Микуле Селяниновиче. При этом, замечает Гл.Успенский, что речь идет об обыкновенной русской земле, отрыв от которой лишает русский народ силы; «Оторвите крестьянина от земли, от тех интересов, которыми она волнует крестьянина, – добейтесь, чтоб он забыл «крестьянство», – и нет этого народа, нет народного миросозерцания, нет тепла, которое идет от него. Остается пустой аппарат пустого человеческого организма. Настает душевная пустота…» [10, с. 116]. Былина о Святогоре и Микуле Селяниновиче рассказывает притчу-загадку, «в которой таится вся сущность народной жизни». Выехал богатырь во чисто поле гулять, поразмять кости, силой с кем нибудь помериться и повстречал прохожего, который «все идет передом», и сколько не ускорял богатырь своего коня, не может обогнать прохожего. И закричал тогда Святогор громким голосом «Гей, прохожий человек! Подожди немножечко – не могу догнать тебя я на добром коне». Остановился прохожий, «снял из-за плеч сумочку и сложил ее на землю». Наезжает Святогор на эту сумочку, пробует ее поднять, а та сумка, «как урослая» не поднимается». «Слез с коня Святогор, взялся за сумочку: он приладился, взялся руками обеими, во всю силу богатырскую натужился, от натуги по белу лицу ала кровь пошла, а поднял суму от земли только на волос, по колена ж сам он в мать сыру землю угряз». И тогда между богатырем и селянином Микулою Селяниновичем происходит следующий разговор:

«Взговорит ли Святогор тут громким голосом: «Ты скажи же мне, прохожий, правду-истину, а и что, скажи ты, в сумочке накладено?

Взговорил ему прохожий да на те слова:

- Тяга в сумочке от матери сырой земли.

- А ты сам кто есть? Как звать тебя по имени?

- Я Микула есть, мужик, я Селянинович,

Я Микула – «меня любит мать сыра земля» [10, с. 117].

И Гл.Успенский комментирует притчу-загадку: «Тяга» в этой самой натуральной земле – той самой, которая у вас в цветочных горшках, – оказывается столь огромной, что с ней не в силах совладать богатырь, которому ничего не стоит разнести в пух  и прах, от нечего делать, целую «державу» [10].

Императив, названный нами российско-цивилизационным императивом власти земли, и проявился в истории России в том, что в ней всегда была запрещена купля-продажи земли, капиталистический рынок земли отсутствовал практически до 1917 года, не говоря уже о советской истории.

Введение В.В.Путиным и его «командой» капиталистического рынка  земли в начале XXI века уже оборачивается началом криминальной войны за землю, формирует возможности для захвата земли в России иностранным капиталом, т.е. добиться глобальному империализму того, чего не добились враги России в многочисленных войнах. Этот акт направлен против основ бытия России и в первую очередть против русского народа.

Российско-цивилизационный императив власти земли входит в структуру смыслов «русской идеи», это один из самых чувствительных ее моментов. Кто не понимает этого – значит, не понимает ничего в смысловых основаниях истории российской цивилизации, российского государства.

Возвращаясь к «полю смыслов» русской идеи, отметим, что А. В. Гулыга (1995) не только реконструирует и синтезирует «поле смыслов» русской идеи, но и подчеркивает ее значение как «постсовременной проблемы», ее пролонгации в будущее. «Русская идея переживает сегодня второе рождение, становится культурной реальностью нашего времени» [11, с. 11]. Фактически А. В. Гулыга подчеркивает евразийскую природу «русской идеи», ее направленность на евразийский синтез начал Востока и Запада. «Русская идея возникла как преодоление односторонностей западников и славянофилов, синтез двух позиций …» [11, с. 15]. И снова в «русской идее» как «концентрате» особенностей российской цивилизации отразилась в первую очередь ее «общинная логика» развития, в которой выпукло проявлена у «человека российской цивилизации» «потребность быть частью целого, частью общей судьбы». Эта потребность выражена и в образе мужика Платона Каратаева в «Войне и мир» Л. Толстого, и в кредо Чаадаева, по которому «нами владеет прежде всего ощущение связи с отечеством, семьей, идейной средой, человек не имеет другого предначертания, как эта работа по уничтожению личного бытия и замены его бытием социальным и вполне безличным». «Отсюда самозабвение в общих начинаниях. Воинская доблесть в первую очередь» [11, с. 17].

Петр Ильич Чайковский, чья музыка является концентрированным выражением музыки русской души и русского духа, будучи зрелым человеком, писал: «Я страстно люблю русского человека, русскую речь, русский склад ума, русскую красоту лиц, русские обычаи, русскую старину и историю. Напрасно я пытался бы объяснить эту влюбленность теми или другими качествами русского народа или русской природы. Качества эти, конечно, есть, но влюбленный человек любит не за них, а потому… что не может не любить. Вот почему меня глубоко возмущают те господа, которые готовы умирать с голоду в каком-нибудь уголке Парижа, которые с каким-то сладострастием ругают все русское и могут, не испытывая ни малейшего сожаления, прожить всю жизнь за границей на том основании что в России удобства и комфорта меньше. Люди эти ненавистны мне; они топчут в грязь то, что для меня несказанно дорого и свято» [12]. В настоящее время эти слова П.И.Чайковского «разят» современное западническое подражательство российских неолибералов, ненавидящих все русское в России и не раз открыто заявлявших об этом (Гайдара, Коха, Чубайса, Новодворской и др.). Русскость как основание российской цивилизации является главным объектом духовно-инфомрационной войны глобального империализма мировой финансовой капиталократии против России (и внутри России, и на мировой арене).

Русская культура и русский космизм отражаются в русской идее, которая предстает их идеологическим самовыражением и соответственно формой саморефлексии российской цивилизации.

Второе. Русскость российской цивилизации проявляется и в том, что субстратом единства этнического многообразия российской цивилизации выступает русский народ.

Л. Н. Гумилев в результате исследований российского этногенеза достаточно убедительно показывает, что в России сформировался российский суперэтнос, основой которого является русский этнос.

Здесь проявилось действие открытого нами системогенетического закона кооперации как закона этнической эволюции в логике развития российской цивилизации.

Российский суперэтнос может быть оценен как этническая кооперация этносов России, в которой русский этнос в силу ряда своих характеристик, отраженных в русской идее, является носителем этой российской этнической кооперации.

О том, что российский суперэтнос не «химера», а реальность, свидетельствует ряд фактов. Приведем некоторые из них [13].

Первый факт. Выдающийся русский антрополог А.А.Башмачников установил, что в рамках русского этногенеза произошел расовый синтез, включивший в себя все основные народности на территории России. По его оценке получилось органическое «единообразие в различии». «Русский народ, - писал он, – славянский по своему языку, смешанный по крови и по множественной наследственности, роднящей его со всеми расами, сменявшими друг друга на русской равнине, представляет собой в настоящее время некую однородность, ярко выраженную в черепоизмерительных данных и весьма ограниченную в объеме уклонений от нейтрального и среднего типа, представляемой им расы. В противоположность тому что все воображают, русская однородность есть самая установившаяся и самая ярко выраженная во всей Европе…» [14]. Американские антропологи высчитали, что вариации в строении черепа у населения России не превышает 5 пунктов из 100, тогда как французское население варьирует в пределах 9 пунктов, а итальянское – в пределах 14 пунктов. В Институте общей генетики РАН создан электронный атлас генофонда СССР. Ученые утверждают генетическую общность населявших его народов, их единый код [14, c. 21].

Второй факт – это испытание, которое прошло великое единение народов в борьбе с немецкими захватчиками в 1941-1945гг.

Немецкий фашизм встретился во время Великой Отечественной войны с единым этническим монолитом во главе с русским народом, который практически немецким идеологам не удалось расколоть.

Это хорошо осозновал И. В. Сталин.  В «тосте Победы» 24 июня 1945 года в Кремле он поднял тост за здоровье русского народа, потому что он, по мнению Сталина, «явился наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза», потому, что «он заслужил в этой войне общее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны…» [4]. А. Даллес подтвердил это утверждение  И. В. Сталина с позиций геополитического противника, сформулировав программу по стратегии формирования со стороны США (с помощью «информационной войны») «трагедии гибели  самого непокорного  народа на земле» – русского народа [4, с. 302].

Российская цивилизация, уже отмечалось выше, есть общинная цивилизация. Историческая логика российской цивилизации есть общинная логика. При этом общинность трактуется в широком, цивилизационном контексте, а не в узком как бытие только общин. В цивилизационном плане общинность приобретает смысл цивилизационной кооперированности, коммунитарности, соборности как некоего синергирующего единства общества и человека, на что в том или ином контексте указывают В. Н. Сагатовский, С. С. Хоружий, А. В. Гулыга.

Масштабная хронотопичность этно-общинной кооперации российской цивилизации определяет особенное проскопическое, прогностическое измерение духовного склада российской ментальности, ее направленность в будущее с крупномасштабной цикликой, ритмичностью взгляда в будущее (и в прошлое).

Отметим, что близкие В. П. Казначееву и автору взгляды формируют А. Л. Казин и Е. В. Гильбо. А. Л. Казин [15] подчеркивает, что в нашей «православно-русской или восточно-христианской цивилизации существует достаточно устойчивая структура, которая воспроизводит себя на протяжении по крайней мере 1000 лет нашего существования в этом качестве».

А.Л.Казин «системоген» российской цивилизации, если воспользоваться понятием системогенетики и социогенетики (который по нашей оценке имеет ядерно-матрешечную структуру) [16], раскрывает в виде вложенных друг в друга «ядер». Самым «внутренним», основным является вера и язык (для России такой верой является Православие, а языком – русский язык), следующим ядром – культура.

Е. В. Гильбо (1999) указывает на патерналистский государственно-монополистический характер российской государственности и экономики, что делает ее более близкой к восточным образцам и более далекой от западных. Все указанные характеристики являются измерениями общинности российской цивилизации, результатом действия общинной исторической логики развития.

Русскость связана с большим хронотопом бытия русского народа и России.

«Большое пространство и время» исторически могут быть освоены только кооперацией, только с помощью механизма «любви», которая в цивилизационной логике есть механизм притяжения и стяжения «большого пространства», чтобы оно не распалось.

Отсюда возникает еще одна метафора, отражающая сущность российской цивилизации. Российская цивилизация – цивилизация с доминантой «женского начала» [13], которое в «цивилизационном пространстве» и есть «начало любви», «начало кооперации», «стягивающее в единое целое разнообразие российской Евразии».

«Женское начало» есть «правополушарное начало», в то время как «мужское» – «левополушарное начало». «Общинность» – отражение женского, правополушарного начала, а «атомарность», «индивидуализм» – отражение «мужского начала». И здесь проходит «водораздел» между российской и германо-романской и англо-американской цивилизациями.

«Мужского начало» Запада проявляется в его установке на «социальный атомизм», на «насильничество», на  империалистическую экспансию (на что указывает уже Н.Я.Данилевский). Оно проходит и через «западное христианство», через папизм и протестантизм, с их отречениями от христовой направленности против иудейской капиталократии, растовщичества, и с отречением от соборности. «Женское начало» Духа российской цивилизации находит отражение в культе матери (матери – «сырой Земли», богаматерного начала в Православии, анализ которого дан хорошо в творчестве С.Н.Булгакова) и в культе женщины – супружницы (Ярославна в «слове о Полку Игореве», Татьяна Ларина в романе А.С.Пушкина «Евгений Онегин» и т.д.).

Женское начало определяет в духовном складе русского народа и народов России примат долга, его приоритет перед свободой, в то время как мужское начало Запада ставит на первое место приоритет ценности свободы (свобода «дороже» долга). Именно «женское начало» российской цивилизации формировала русского воина, воина-защитника очага, земли, женщины. И этим определяется особая черта боевого духа российского воинства, для которого не характерна жестокость, но характерны мужество и готовность к подвигу, самопожертвованию. Митрополит Вениамин (Федченков) в своей речи на тему «Предназначение России» на собрании русских в Детройте (в честь окончания Второй мировой войны) говорил: «Да, дух народный не меняется быстро… Это уже натура его. И вот этот дух любви и жертвенности, сострадания к меньшему Русь и может понести в мир». Он подчеркнул, что победу в Великой Отечественной войне принесли не только социализм, как подчеркивали европейские эксперты, но и Дух русского народа, его жертвенность: «и не только для себя, но и для других, для всего мира» [17].

Можно говорить о том, что российская цивилизация есть «служебная цивилизация». Именно как «домашне-служебную цивилизацию» идентифицирует Россию петербургский социолог П.И.Смирнов [18]. «В ней,  –  по оценке П.И.Смирнова, – действовал принцип – жертвенность поведения служителя, дисциплина и долг как инстурментальные ценности служебной деятельности в России» [18, с. 145]. По нашей оценке, в этой характеризации России как раз и проявлен примат долга перед свободой. Русскость российской цивилизации несет в себе смысл этого примата долженствования. Если вернуться к притче-загадке в былине о Святогоре и Микуле Селяниновиче, то мы этот императив явно наблюдаем. «Власть земли» есть исполнение долга перед «землей», перед «родиной», перед Россией.

В заключении отметим: борьба за «Русский Лад» – это есть борьба за сохранение русскости как системогена Российской цивилизации, без которого у нее нет будущего, а без будущего России – нет будущего у всего человечества. В XXI веке борьба за «Русский Лад» есть движение в сторону Ноосферного Прорыва России, установления ноосферного социализма на Земле.

Литература

1. Субетто А.И.  Основания и императивы стратегии развития России в XXI веке – СПб. – Кострома: Смольный университет РАО, КГУ им. Н.А.Некрасова, 2005. – 324с.
2. Субетто А.И.  Сочинения в 13 томах. Ноосферизм. Том третий. Россия в XXI веке в контексте действия ноосферного и социалистического императивов/ Под ред. Л.А.Зеленова. – СПб. – Кострома: КГУ им. Н.А.Некрасова, 2006. – 482с.
3. Субетто А.И. Системный анализ современного общества. – СПб.: Изд-во «Астерион», КГУ им. Н.А.Некрасова, 2004. – 88с.
4. Субетто А.И. Россия и человечество на «перевале» Истории и в преддверии третьего тысячелетия. – СПб.: ПАНИ, 1999, 827с.
5. Иеромонах Роман. Радоваться небу. – Минск: Белорусский экзархат, 2004, с.17
6. Попов В. «Золотая смирительная рубашка». Или затянувшееся пиршество на Канатчиковой даче либеральных «реформаторов»// «Советская Россия» - «Отечественные записки». – 2005. – 4 августа. – Вып. №71, с.4
7. Субетто А.И. Эпоха Ельцина: десять ударов по уничтожению России и русского народа. – Луга Ленинград. Обл.: КГУ, 1997, 36с.
8. А.С.Панарин. Реванш истории: стратегическая инициатива в XXI веке. – М.: Изд. корпорац. «Логос», 1998
9. Хоружий С.С.  После перерыва. Пути русской философии. – СПб.: «Алетейя», 1994, 447с.; с.20.
10. Успенский Г.И.  Собр. Соч., т.5. – М.: Худ. Лит-ра, 1956.
11. Гулыга А.В., Русская идея и ее творцы. – М.: Соратник, 1995, 310с.
12. Харчиков А.  Вирус уродства. Антикультура как оружие массового поражения// Отечественные записки («Советская Россия»). – 2005. – 7 июля. – Вып.№69, с.9.
13. Субетто А.И. Противоречия экономического развития России и стратегия выхода из исторического тупика. – СПб.: ПАНИ, 2000, 58с.
14. Кожевников В.П.,  Теория русской литературы. Проблемные лекции. – Н.-Новгород: ОАЧ, ПАНИ, 1995, с.21
15. Казин А.Л. Так что же такое Россия? // Журнал «мост» (СПб). – 1999 – Октябрь. - №29. – С.51-53
16. Субетто А.И. Социогенетика: системогенетика, общественный интеллект, образовательная генетика и мировое развитие. – М.: Исследоват. центр, 1994, 168с.
17.  «Советская Россия», 3 декабря 1998г., С. 6.
18. Смирнов П.И. Слово о России. Беседы о российской цивилизации. – СПб.: Химиздат, 2004. – 324с.

Журнал «Ноосфера. Общество. Человек»

 (Ноосферная цивилизация. Noospheric civilization)

«Noosfera. Obshchestvo. Chelovek»

http://noocivil.esrae.ru/

Russianness as the basis of existence of the Russian civilization // Ноосфера. Общество. Человек. – 2013. – № 3;
URL: www.es.rae.ru/noocivil/en/228-1088 (Date Access: 23.11.2024).

Today: 1086 | Week: 1086 | Total: 2634

Comments (0)